Пять семитысячников. Пик Хан-Тенгри.

Хан-Тенгри

До выполнения программы остался всего один семитысячник – Хан-Тенгри. Для меня – знакомая гора, я туда на работу хожу. Со временем, даже называть его стали сокращенно — просто «Хан». Просто — «Повелитель».

В отличие от четырех уже пройденных гор, — там должна быть тропа, повешены перила и расставлены вешки. Только за спиной был Пик Победы, многие из бывших на вершине тратят недели на восстановление, пишут статьи и посты – а нам снова на гору, и даже отдохнуть некогда. Когда спускались с Победы – даже думать не хотелось о том, что надо скоро идти на следующую. Но все же надо закрывать программу. В итоге, отдохнув два дня, ночью вышли. План прост: из базового лагеря доходим сразу до третьего, после ночевки – на вершину и вниз. Состояние на старте – так себе. У кого температура, у кого понос, у кого беспрерывный кашель. Остальные – просто истощены. Отказался от выхода только Виталий, пострадавший в лавине на спуске с Победы. С подозрением на перелом голеностопа улетел ближайшим рейсом.

Хан-Тенгри

Часа за два, еще до рассвета, дошли до первого лагеря, попили чаю и пошли в «бутылку». Тропа действительно есть, можно надеяться быстро проскочить это неприятное место. Почти каждый год здесь кто-то остается. В этом году даже Глеба Соколова присыпало, но откопался. Кажется, что все идет слишком медленно и тяжело, но в итоге – оказывается неплохой темп, к девяти уже сидим во втором лагере. Солнце до сюда еще не дошло, холодно, одеваться теплее – лень. Кто-то остается сделать обед – я только пью чай и выхожу дальше. Мы договорились с Грековым, что заберем палатки Аксай-тревела из второго лагеря, и спустим их на базу. И нам меньше тащить, и Грекову поможем спустить палатки.

Лавина

На пути из второго в третий лагерь выходит солнце. Становится тепло. Переходы становятся короче, привалы – длиннее. Но вот, наконец, и третий лагерь, 5900. Под палатки нужно делать площадки, копаем по-очереди, переход дался нелегко. Теоретически, у нас должна быть превосходная акклиматизация, провели уже много ночевок шести тысячах, и несколько на километр выше, но свободно и комфортно я себя все равно не чувствую.

Расим без перерыва кашляет, похоже ему даже поспать не удается. У каждого здоровье пошатнулось по-своему, но постоянно слышны проблемы только Расима.

Решаем, во сколько на следующий день выходить. Наше отделение решило стартовать пораньше, уверенности в своих силах и темпе нет никакой. Первое выходит чуть позднее – в пять утра.

Перед выходом обычная обстановка: все в инее, холодно, нужно собираться, но в первую очередь – зажечь горелку, начать топить снег. Все действия с оглядкой на нее – подсыпать снег, слить воду, потушить, зажечь, сменить баллон с газом. В перерывах – попить чаю, собрать вещи, одеться, поесть. И выход из палатки, в темноту, на мороз, к замерзшим кошкам. За полтора месяца эта процедура сильно надоела. Заставлять себя все сложнее. У меня с мотивацией на этот раз трудности, и знакомый Хан дается тяжелее, чем Победа.

Конечно, на Победе все сложней и опасней. Но тогда мне хотелось сходить на Гору, она много для меня значила, а Хан – для завершения программы, абстрактного набора «снежный барс за сезон», и вдохновить себя на такую задачу мне труднее. Усталость побеждает амбиции. И проще убеждать себя мыслью, что это все в последний раз, еще немного потерпеть – и мы вернемся к нормальной жизни, ранних подъемов в горах в этом сезоне уже не будет, вернемся к лету и бытовым удобствам.

На перемычку я поднялся второй, после туриста из Питера. Вскоре меняю его. Снега совсем немного, едва по щиколотку и меньше, но и это дается тяжело, скоро уступаю тропежку Андрею Васильеву, и дальше он идет первый.

На перилах пытаюсь угадать, какие я вешал в прошлом году, работая в Аксай-тревел, какие ребята поменяли в этом. Знаком каждый поворот, я точно знаю, сколько прошел, и сколько осталось. На 6400 попил чаю, съел пол-сникерса. В кулуаре обогнали ребята из первого отделения. Очень бодро идут, молодцы. На куполе перила почти до вершинного тура. Гиды в этом году хорошо поработали. Вершина. Снимок с флагами – и вниз. Тут же встречаю Антона Пуговкина, говорит, что чувствует себя отлично, а Расим отказался от вершины и развернулся в самом начале. И они молодцы, каждый по-своему. А я вот что-то устал. Иду вниз и надеюсь, что все же останемся ночевать на перемычке между Хан-Тенгри и Чапаевым. Соблазнительно оказаться уже сегодня в базовом лагере, но сколько же до туда идти! Погода портится, затягивает облаками. Уже на перемычке накрывает так, что не видно даже свежих следов, иду наощупь – начал сильно проваливаться, значит соскочил с тропы. Встретил вешку – большая радость.

В третьем лагере народ настроен спускаться дальше, но ждут когда дойдут до палаток все.

Когда пришел последний – еще несколько часов до темноты, решили идти вниз. Может, это и к лучшему, на ночь по прогнозу снегопад, он уже начался, сейчас уйти безопаснее. Я успел поесть. Снимаем палатки, и вниз. Наше отделение выстраивается за Вовой Кондрашовым. Он идет все медленно, и темп все падает. Надежд, что сможет ускориться в «бутылке», не остается. От площадок второго лагеря мимо пробегает Антон Пуговкин, всех отчитывает, говорит, что идти с такой скоростью – самоубийство, надо «горлышко» пробегать, чем меньше там находимся, тем больше шансов выжить. Это и самим понятно. Останавливаемся. Андрей Васильев предлагает разгрузить Вову, но тот отказывается, говорит, что быстрее все равно не пойдет, самочувствие не очень. Говорит, что нам лучше по одному пробежать «бутылку», а он дойдет в своем темпе. Повисает неприятная пауза. У меня накопилась усталость и раздражение, и я первым срываюсь и ухожу вниз. Остальные двигаются также, вскоре меня обгоняют. Иду с тяжелым чувством, оглядываясь назад.

Понятно, что находясь рядом, я только буду засыпан вместе с отстающим, и оставшись в живых смогу подняться на помощь пострадавшему, но все же тяжело сознавать, что оставил человека, возможно, заболевшего, в опасном месте одного. Выйдя из «бутылки», перед поворотом садимся ждать отставших. До сюда лавины уже редко докатываются, разве что пылевые облака. Минут через двадцать показывается и Вова. Все спустились на ледник. Связываемся с базой, с первым отделением, ждущим в первом лагере, и продолжаем путь. Уже стемнело, идет снег, следы едва угадываются. И тут Вова Кондрашов оказывается на коне. У него есть джипиес с треком до базового лагеря. Без навигации мы бы гораздо дольше петляли по леднику, но теперь Вова ведет нас безошибочно, внизу его состояние уравновесилось с нашим, и за пару часов он доводит нас до базового лагеря, практически одновременно с первым отделением, немного заплутавшем в морене перед финишем. Уже поздно, генератор обычно выключают на час-два раньше, но нас вновь ждут, повара оставляют нам ужин, а Яковенко встречает и кормит.

Вот теперь точно все. Дошли. Программа выполнена, можно расслабиться.


Другие статьи автора:
Пять семитысячников. Пик Ленина.
Пять семитысячников. Пик Победы.
Новогодняя Ала-Арча.


Автор статьи Лев Пантюхин. Статья опубликована с разрешения автора.
Ссылка на статью автора: http://posportu.com/post/pyat_semitisyachnikov_hantengri