Наш путь теперь движется от горных пиков вниз, к озеру Иссык-Куль — в город Каракол. Сегодня мы проделаем большой путь — от Каракола через Григорьевское ущелье к озеру Сон-Куль.
В Караколе (прошлое его название — Пржевальск) есть интересный музей великому путешественнику Николаю Пржевальскому. Он провёл 4 масштабные экспедиции в Азию: огромные караваны верблюдов сопровождали Николая Михайловича, на экспедиции были потрачены значительные суммы из российской казны. По догадкам некоторых историков, Россия имела свои виды на «серое пятно» на карте мира – на Тибет. Но, как известно, Пржевальского так и не пустили в Лхасу, столицу Тибета, а территории сейчас принадлежат Китаю. Начиная пятую экспедицию, Пржевальский заразился брюшным тифом, выпив речной воды. Путешественник был похоронен в городе Каракол. В честь него в годы советской власти этот город был переименован в Пржевальск. На берегу Иссык-Куля великому исследователю поставили памятник, а исследованию Тянь-Шаня посвятили музей.
Огибая «око» Киргизии, озеро Иссык-Куль, мы любуемся отражением белоснежных пиков гор в тёмно-синей воде озера. Иссык-Куль (по-тюркски – «Тёплое озеро», и оно действительно не замерзает зимой!) – одно из самых больших горных озёр мира, в озеро впадает около сотни рек, и ни одна не вытекает из озера. А вода в озере на вкус немного солёная. Фотографировать озеро весьма непросто: берег зачастую грязный или порос кустарником. Поэтому, искупавшись в полдень, мы проехали в полуденное солнце Иссык-Куль почти не доставая фотоаппаратов. А ночь провели в красивом Григорьевском ущелье.
Наши вечно счастливые девушки:
Утром мы продолжили исследование Семеновского ущелья:
А во второй половине дня уже добрались до предгорий, ведущих к озеру Сон-Куль:
В долинах Небесных гор быт и традиции кочевых киргизов почти не изменились со времен первых исследований русскими путешественниками. Конечно, многие киргизы теперь на зиму уезжают в города, а дети учатся в школах. Но летом в долинах у высокогорных рек и озёр по-прежнему стоят юрты киргизов, и табуны лошадей стрелами рассекают выжженную солнцем степь. Так, детвора подъезжает к нам на собственных лошадях, лихо с брызгами переправляясь через речку, обступают – предлагают кумыс, айран.
Киргизия словно создана для кочевников: в отличие от соседнего Казахстана, где людям приходилось уходить на сотни километров за весной, в Киргизии достаточно подняться наверх, поближе к царству вечных льдов, чтобы оказаться в изумрудном рае свежей травы. Жители Тянь-Шаня почти никогда не готовили на зиму сено: скот питался подножным кормом, на залитых солнцем южных склонах снега практически не было. Летом же скот перегоняли на высокогорные пастбища – «джайлоо».
Под влиянием кочевого образа жизни формировались и традиции, и жизненный уклад киргизов. Ведь чтобы выжить, нужны были знания о природе, о животных – а эти вещи всегда передавались из поколения в поколение, их всегда чтили, и до сих пор пытаются сохранить.
Наверное, лучшее место, где можно увидеть традиционный быт кочевых киргизов – это озеро Сон-Куль («красивое озеро»). Оно находится вдали от снежных пиков, но очаровывает своим широким пространством, близостью неба. Огромное плато раскинулось до горизонта, и в синей глади отражаются бархатные горы. По всей степи крупинками раскиданы белые снежинки-юрты, а вокруг пасутся свободно лошади, мощные, с красивой блестящей шерстью.
Прогуливаясь утром по степи на своём скакуне, я заметил, как лихо, даже без седла, детвора галопом скакала по степи. Мальчишки подгоняли скот, догоняли барашков, держась за гривы своих красавцев-скакунов. Спросив у Уларбека, как же приучают детей к езде верхом на лошади, получил в ответ описание ещё одной интересной традиции: оказывается, в 3-4 года ребёнка первый раз сажают на лошадь. При этом дают ему мешок мяса, и он с ним путешествует через юрты соседей, даря каждому соседу по куску. В ответ же добрые соседи дарят ребёнку что-нибудь необходимое для его лошади. Так маленький наездник получает за один обход окрестностей всё самое нужное для содержания своего скакуна.
В жизни кочевника лошади были всегда незаменимыми: их любили, оберегали. Никогда лошадь не использовали для перевозки скраба – только верблюдов и осликов, яков. Богатство кочевника всегда определял размер его табуна. А белые лошади были небесными символами: их запрещалось продавать. При этом есть один интересный момент: белую лошадь никогда не называли «белой»: её называли «кёк ат» или «кызыл ат», что значит «синяя лошадь» или «красная лошадь», символы неба и солнца. Было поверие, что солнце путешествует по небу на белом коне.
Вообще, киргизы – очень солнечный и дружелюбный народ. Ещё с давних времен так повелось, что гостеприимство было одной из основных традиций: это позволяло сохранять добрые отношения с соседями, а в случае беды рассчитывать на помощь. Да и на огромные расстояния можно было так путешествовать, от юрты к юрте. Ведь кочевники относились к нежданному посетителю как к гостю от Бога.
Издавна юрта была для кочевника не просто жилищем, а символом жизни. В древних космогонических представлениях юрта играла роль уменьшенной копии мира. Недаром тюндюк (отверстие вверху юрты) стал символом суверенного Кыргызстана, изображение его можно увидеть теперь на флаге республики. Изображение тюндюка всегда было символом солнца: через открытый тюндюк кочевник общался с духами, созерцал солнце и звёзды.
В одном из сёл мы стали невольными свидетелями сборки юрты: женщины занимались вышивкой и выкройкой войлока, который должен был вскоре стать надежной стеной юрты. Основу юрты составляет деревянный каркас, на который натягиваются куски войлока. Стены юрты украшают ковры, а также сложенные в сундуках ткани, циновки. Все предметы, используемые в быту, отражают окружающий кочевника мир: каждый орнамент, каждая деталь о чём-то говорят, оберегая жилище.
А бывают даже такие юрты, двухэтажные.
Так, Уларбек, хозяин юрты, у которой мы остановились, рассказывает с увлечением нам о тех традициях, которые на протяжении долгих веков чтили киргизы. Люди были очень суеверными – и боялись злых духов, пытаясь их обхитрить или задобрить.
Вот, к примеру, если в семье не выживали мальчики (а смертность среди детей была большая в кочевых условиях), то родившегося мальчика всегда одевали девочкой, и оставляли косы или пучки волос, и так до 10-15 лет. Была ещё одна традиция, связанная с именем ребёнка: имена давали либо дающие силу (пример: Омурбек, «полный жизни»), либо звучащие неблагозвучно, к примеру Бокбасар («наступающий на навоз»), или называли ребенка незаметной вещью (Туткуч, «прихватка»). Чего только не сделаешь, чтобы обмануть злых духов… А ведь ислам так и не смог укорениться среди кочевых киргизов: как отмечал ещё Чокан Велиханов, «…киргизы называют себя мусульманами, но даже не знают, что за человеком был пророк Мухаммед. Похороны, свадьбы они справляют по шаманскому обряду, но заставляют при этом читать молитву.»
Во второй половине дня погода капитально испортилась — и кадров со штормом или просветами солнца через всю степь так и не удалось получить, зато мы с ветерком промчались по степи на своих скакунах — их просто можно взять тут на целый день.
Некоторые, правда, оказались очень ленивыми и отказывались тащить своих новых хозяев в горы…
Автор статьи Коржонов Данил http://korzhonov.ru/
Ссылка на статью автора: http://satorifoto.livejournal.com/35781.html